24 июля — память святой равноапостольной великой княгини Ольги
Мы прославляем сегодня святую равноапостольную великую княгиню Ольгу, которая, прежде всеобщего крещения Руси ее внуком Владимиром, обходила грады и веси, сокрушая кумиры и уча людей поклонению Единому Богу. Как волнуют наши сердца эти стихиры, в которых Церковь поет о самой жизненно важной потребности и в наше, особенно наше, время: «Величаваго диавола из России прогнала еси», «древо жизни, Крест Христов, в России водрузила, и всем верным рай отверзеся». Церковь называет великую княгиню Ольгу равноапостольной и говорит о ее мудрости. Не просто о ее изначальной предрасположенности к высшему знанию, не о врожденном ее целомудрии, которым она удивила князя, своего будущего супруга, не о других ее естественных добродетелях. Потому что со всеми этими прекрасными качествами, не встретив однажды Христа, она могла бы оставаться до конца жизни в безумии языческого идолопоклонства. Точно так же, как ее внук Владимир. А ее природный ум помогал бы ей не только в военных хитростях, но и обнаруживался бы в самой изощренной жестокости, как это было в ее мести за гибель мужа диким древлянам. Но мы прославляем ее за мудрость избрания истинной веры, благодаря которой в русской земле на века было положено начало Православию. Вернее сказать, за избрание ее Премудростью Божией, которая, как сказано в церковной стихире, «прежде о ней написала: ты еси добрая моя и прекрасная». «Кого Бог предузнал, того и предопределил», — говорит слово Божие. И в молитве Церкви очень точно обозначен порядок ее принятия добра и отвержения зла: «Ревность Святаго Духа приемшая, отеческое зловерие возненавидела еси». Поэтому пусть никого не удивляет, что за Божественной литургией в праздник святой равноапостольной Ольги читается Евангелие о спасении не кого-нибудь, а грешницы (Лк. 7, 36—50). Задумаемся об этой тайне спасения, о которой непрестанно напоминают нам все святые.
Не потому что мы исполнили Закон — весь Закон — надеемся мы стать праведными, оправдаться пред Богом. Не благодаря нашим заслугам, нашим жертвам, облеченным в наши добродетели, становимся мы освященными Богом. Не под силой нашего напора открывается дверь в небо. Она открывается сама, даром чистой благодати Божией, смертью и воскресением Христовым, явленным ради нас. Чистой благодатью Божией, совершенно не заслуженной нами, — совершается наше спасение Христом, по мере того как мы становимся едиными с Ним верою. Потому освобождением от греха, оправданием, просвещением благодатью Христовой мы можем начать жить законом Христовым, законом Духа (Рим. 8, 2), законом свободы (Иак. 1, 25), исполняясь радостной готовности ко всякому подвигу, ко всякой жертве. Мы не становимся ангелами, но у нас появляются крылья. Радость, блаженство поднимает нас над нашими естественными силами. Чистота приходит, но после веры, после спасения даром, полученным нами от Бога. И наша святость всегда будет пропорциональна нашей вере во Христа Иисуса.
Именно так произошло с прощеной женщиной. Не так, как слишком часто понимают: она прощена, потому что возлюбила много. Это превращало бы любовь в предварительное условие прощения — в то, из чего можно извлечь выгоду. Наоборот, Христос утверждает, что ей много прощено, потому что она засвидетельствовала о принятии дара Христовой любви. Свидетельство, что она спасена, — в том, что она внезапно начинает проявлять любовь к своему Спасителю. Спасение пришло первым — прощением, чистым Божиим милосердием. Любовь, переливающаяся через край, пришла следом как следствие, как река, исходящая из своего источника. Радость увидеть себя освобожденной, блаженство обретенной чистоты и прежде всего чудесное открытие, что Бог знает ее и любит ее, преобразили эту женщину. Совершилось новое творение, подлинное возрождение.
Нравственные последствия этого уже не могут не обнаружиться: «Вера твоя спасла тебя, иди в мире». Так же было с женщиной, взятой в любодеянии: «Иди и больше не греши» (Ин. 8, 11). Так же было с Закхеем: «Половину имения моего, Господи, отдам нищим, и если кого чем обидел, возвращу вчетверо» (Лк. 19, 8). Так же было, должно быть, со всеми нами.
Надо ли еще говорить о законе, о предписаниях, о соблюдении всех внешних установлений? Да, где нет листьев и цветов, там не может быть плодов. Но здесь речь идет о бесплодных деревьях. Так что все внешнее оказывается за пределами спасения. Во всяком случае, нам не могут помочь никакие наши заслуги. Мы вышли из мира расчета. Мы вошли в мир милосердия, прощения, в мир Бога. «Вера твоя спасла тебя», — говорит Христос. Что же такое спасительная вера? Почему святая равноапостольная Ольга, как и ее внук, великий князь Владимир, просветитель Руси, предпочли всему православие? Предание говорит, что вначале Ольга, а потом и Владимир были поражены красотой византийского богослужения. Но о какой красоте идет речь? Очевидно о той, где им дано было прикоснуться к самой сути истинной веры.
В те времена римским папой предпринимались попытки насадить на нашей земле свою веру и власть. Промысл Божий, избравший святых равноапостольных Ольгу и Владимира, хранил наш народ. Из католицизма явится лютеранство, со всеми его нововведениями Реформации и искажениями подлинного христианства. Мы вспоминаем сейчас об этом, потому что нам небезызвестны крайности католического и протестантского вероучения. Когда-то одни из них увидели в сегодняшних евангельских словах Спасителя возможность отказа от дел спасения: человеку уже не нужно участвовать в своем спасении, потому что его нельзя ничем заслужить. Так обретается самоуспокоенность, что мы уже спасены — вне зависимости от того, как мы живем, потому не надо страшиться никакого греха. И какое значение после этого могут иметь таинства — много ли смысла в них? Другие наоборот, увидели здесь возможность спасения собственными заслугами и индульгенциями, таким возвращением к системе ветхозаветного Закона и Храма, которые, как пишет апостол Павел в Послании к Галатам, делают напрасной смерть Христову. Православие же предлагает истинное, лишенное опасных крайностей решение. Да, грешница прежде и совершенно даром прощена. Не после, а прежде. Принятием этого дара, а не тем, что она может предложить в качестве залога. Она спасается не своими, само собой разумеющимися, заслугами, но только благодатью Христовой.
Однако нельзя сказать, что она получила этот дар совсем ни за что. Разве не пришла она ко Христу? Почему она пришла к Нему? Не потому ли, что вдруг увидела в Нем своего единственного Избавителя? И по какой причине испытывала она нужду в избавлении? Не потому ли, что сознавала себя глубоко несчастной, погибающей грешницей, лишенной радости и света? Неужели это ничто? Не есть ли это смирение (желание истины и правды), мужество, глубокая человеческая потребность в подлинной радости, неосознанное еще стремление осуществить свое главное призвание, способность пренебречь тем, «что скажут люди», не убояться их презрения, стать выше суетного суда толпы? Можно назвать это отчаянной надеждой, потерявшим благоразумную осторожность доверием неведомому Промыслу, криком о помощи, верой в то, что человек способен узнать, чтоесть высшее добро. Это уже немало, хотя можно было бы продолжить список ее «заслуг». Это никак не ничто!
Спасение совершается там, где происходит встреча человеческой устремленности к истине с милосердной Божественной любовью. В союзе любви не могут не участвовать обе стороны. Такой завет оставляет святая равноапостольная великая княгиня Ольга каждому из нас, исповедующему православие, чтобы мы прилагали его к своей жизни и ко всем в Отечестве нашем до сих пор не обретшим веру или от веры отвратившимся.
Протоиерей Александр Шаргунов
Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества»
